(Lucas van Leyden), (1494 или 1489-1533) великий нидерландский художник, гравёр и живописец. Луку Лейденского можно с полным правом считать одним из основоположников европейской жанровой живописи. Доказательством служат несколько картин, написанных им (возможно, впервые в истории изобразительного искусства) на тему игры в шахматы и в карты. Среди них «Игра в карты» из знаменитой коллекции барона Тиссен-Борнемиса заслуживает особого интереса. Картина написана маслом на дубовой панели небольшого размера (30 х 40 см), не имеет подписи и датируется приблизительно 1520-1521 гг. Она выполнена в реалистических традициях Золотого века нидерландской живописи и изображает двух мужчин и женщину, сидящих за столом на лоне природы и играющих в карты.
Интересна эта картина тем, что, возможно, является историческим свидетельством заговора против Франции; гипотезу весьма убедительно представляет искусствовед Борис Михалковский в статье «Игра на корону» (журнал CasinoGames №2, 2004).
«…Вначале можно подумать, что художник написал модную в то время бытовую сцену из жизни своих современников-горожан, что-то вроде «бюргеров на досуге». Модную, если иметь в виду, что игральные карты только начинали широко распространяться среди всех слоёв населения. В пользу модности говорит и броский, да к тому же явно щегольски надетый, берет на голове молодого человека, как бы намекающий на ветреность, непостоянство молодости и на несерьёзность увлечения игрой (даже карту в правой руке юноша держит то ли с лёгкой небрежностью, то ли с налётом легкомыслия – пижон, да и только). Одним словом, налицо ироничность и назидательность авторского тона в отношении молодого повесы, что только подтверждает жанровость сюжета. А по закону жанра, там, где дело не касается любви и чувств, а касается богатства – игра ведь идёт на золото, – молодость и легкомыслие (молодой игрок) должны уступать и проигрывать опытности и мудрости (пожилой игрок). Поэтому, возможно, и дама, как бы отворачиваясь от старика, смотрит на юношу не то с укоризной и снисходительностью, не то с покорностью и скрытой чувственностью, если не с любовью, а ему остаётся только произнести известное современное выражение: «Не везёт мне в карты – повезёт в любви!».
Однако такая поверхностно-примитивная нравоучительность едва ли соответствует замыслу автора картины. В этом легко убедиться, начав внимательно рассматривать фрагменты и детали «Игры в карты». Прежде всего, становится ясно, что изображена не просто игра, а конкретный момент её, один из ходов (возможно, третий), ибо результаты предыдущих лежат на столе перед партнёрами: три карты у дамы, а другие три, небрежно («молодо-зелено») перевёрнутые – у юноши. Следовательно, взятки как бы «поделены» между ними (перед стариком битых карт нет). Более того, чтобы у зрителя картины не оставалось никаких сомнений в шансах каждого игрока на третью взятку, тщательно прописаны и в нужных ракурсах показаны достоинства карт. Начала ход дама – положив на стол валета пик. Пожилой мужчина готовится выложить восьмёрку пик, а молодой – пикового короля.
Подобное интерпретирование сюжета возможно, если иметь в виду, что Лукас ван Лейден написал картину в возрасте 26-30 лет и жил эти годы далеко не по-монашески. Вероятно, он сам играл в карты и мог относиться к ним по-философски – как к некоему универсальному средству для уравнивания шансов всех людей перед Его Величеством Случаем (в контексте «философского камня», «эликсира молодости» и т.п.). Образ жизни художника проясняет Ван Мандер в своей «Книге»: «Лука женился на благородной девице из рода Босхюйзен и очень сожалел, что он потерял тогда много времени на пиры и увеселения, какие обыкновенно бывают в этих случаях...». Там же можно прочитать и об увеселительном плавании вдоль нидерландских берегов, совершенном Лукой Лейденским на собственном судне. С картами же художник мог быть связан и в силу своей профессии. В начале XVI века игральные карты делались в два этапа: печатание и раскрашивание. Для печати использовали деревянные доски (ксилография) или медные пластины (техника резцовой гравюры). Полученные оттиски раскрашивались вручную.
Лука, будучи виртуозным гравёром, мог иметь дело с изготовлением печатных досок для карт, а также мог создавать и эскизы для последующей цветовой раскраски. Даже более того – свое ремесло он начал осваивать в качестве мальчика-подмастерья, занятого на вспомогательных и неответственных операциях, и ему, очевидно, приходилось сначала копировать, а затем создавать оригинальные «карточные гравюры». Но одно дело – печатание игральных карт, и совсем другое – игра в них. По поводу последнего можно заглянуть в «Дневник путешествия по Нидерландам» , где на одной из страниц этот титан Северного Возрождения записывает летом 1521 года:
«... Меня пригласил в гости мастер Лука, гравёр по меди; это маленький человечек, родом из Лейдена... Я нарисовал карандашом мастера Луку Лейденского... Я отдал 2 штюбера за наточенный нож. Человек с тремя кольцами нажился на мне вдвое, я этого не понял. Я отдал 18 штюберов за красный берет для моего крестника. Также я проиграл 12 штюберов. Пропил 2 штюбера. Также я купил 3 красных маленьких рубина за 11 золотых гульденов 12 штюберов ... Я отдал 7 штюберов за полдюжины нидерландских карт...».
Если ничто человеческое не было чуждо самому великому Дюреру, то что сказать о «маленьком человечке из Лейдена»? Если же можно предположить, что Лука был не чужд карточной игры, тогда в образе юноши-игрока можно усмотреть автобиографические мотивы.
Строить предположения можно сколь угодно долго, но давайте вспомним, что для художников того времени был характерен язык аллегории. Например, если представить игру как рыцарский поединок за благосклонность прекрасной дамы, то в этом случае особое значение приобретает пиковая масть. Французское слово pique имеет два основных значения – копье, пика; ссора, стычка. И только в переносном значении это название карточной масти. Но какова при этом роль дамы? Ведь по правилам рыцарских турниров она должна находиться на «трибуне» и наблюдать, а не сидеть за столом-ристалищем и не участвовать в соперничестве претендентов...
Но если женщина играет на равных правах с двумя партнёрами-мужчинами, то не является ли она одной из вершин любовного треугольника? И не проигрывает ли пожилой муж партию своему молодому сопернику? Однако, при таком взгляде более уместной была бы червонная масть. Ибо французское coeur переводится на русский язык, в первую очередь, как сердце, и только потом – как черва, червы (здесь необходимо отметить, что персонажи картины играют «французской» колодой). Кроме того, кольцо на безымянном пальце левой руки дамы может говорить о её вдовстве. Но если она вдова, то не доверен ли картам выбор нового супруга? Видимо, нет, так как тогда вероятнее предположить сцену гадания на картах, а не игры .
Что же всё-таки имел в виду художник? Давайте получше вглядимся в детали. Такой мастер, как Лука Лейденский не мог допустить каких-либо неточностей, а тем более – ошибок, – и, как игрок, он мог знать все тонкости карточной игры. Следовательно, мы должны предположить, что ни одна деталь, ни даже самый малейший штрих не написаны им напрасно, а несут вполне определённую смысловую нагрузку.
Одним из ключей могут оказаться буквы FM на платье дамы, которые, по-видимому, составляют её инициалы. Другая ниточка – изображение лилий на поверхности стола. Известно, что в эпоху Луки геральдическая символика часто использовалась при украшении мебели способом интарсии. Цветок лилии – «fleur-de-lys» (фр.) – к тому времени уже являлся эмблемой королевской власти во Франции.
А не собрались ли за карточным столом особы французской королевской крови, и нет ли в картине какого-либо династического подтекста? Ведь никто другой, кроме представителей королевской семьи, не имел права украшать свою мебель королевскими лилиями! На сохранившихся портретах венценосцев и их родственников из правящих династий Валуа и Бурбонов не нашлось прототипа для наших игроков. Но если расширить ареал поисков до границ Священной Римской империи, то сразу можно обратить внимание на сходство молодого игрока с самим императором Карлом V. Дама в этом случае может быть его родной тётей – Маргаритой Австрийской, регентшей Нидерландов, при дворе которой он вырос и получил воспитание.
Она была дважды вдовой, на 18-20 лет старше своего племянника и опекала его до самой своей смерти в 1530 г. Не исключено, что между ними существовали и амурные отношения. Инициалы FM можно прочитать как Filia Maximiliani, что в переводе с латинского языка, являвшегося как бы официальным языком империи, означает: дочь Максимилиана, деда Карла и тоже императора.
Третьим игроком может быть ближайший советник английского короля Генриха VIII всемогущий «серый кардинал» Уолси (Wolsey), который не раз встречался с Карлом, поддерживал его претензии к Франции и способствовал заключению военного союза против последней. Известно, что Карл V стремился возродить империю в прежних пределах.
Итак, если допустить, что «Игра в карты» написана в 1521 г., а изображённые персонажи ни кто иные, как Карл, Маргарита и Уолси, то картина приобретает политическую окраску, и мы можем рассматривать карточную игру как аллегорию политической интриги.
Но прежде необходимо иметь в виду некоторые исторические факты. В июле вышеупомянутого года Лука Лейденский приезжает в Антверпен ради знакомства с Дюрером. В августе того же года кардинал Уолси встречался сначала во французском порту Кале с испанцами и французами, а затем с Карлом V – в нидерландском городе Брюгге. В результате был заключён секретный альянс между императором и англичанами против французского короля Франциска I, над которым в том же году была одержана первая значительная победа... Вот теперь становится понятным значение французских королевских лилий – игра происходит на поле Франции, разыгрывается часть её территории...
Нидерланды в то время состояли из 17 богатых торгово-промышленных провинций. Жители их были расчётливы и бережливы до скупости. Но для Карла V они делали исключение и покрывали все его расходы, не забывая, правда, о своей выгоде. Поэтому одним из источников финансирования военной кампании против Франции стали Нидерланды. Другим – Испания с её Новым Светом. Но в отличие от испанцев, Нидерланды хотели ещё и «заработать» на войне.
Военные планы заговорщиков как нельзя лучше символизирует пиковая масть – так сказать, «копья – в лилии». Более понятен становится и расклад карт. Почему, например, Маргарита начала ход валетом, а не десяткой или... ,например, дамой.
Именно валет вписывается в историческую коллизию. «Слуга с копьём» (фр. valet означает: слуга, лакей, т.е. подданный, вассал). Положив пикового валета на стол, Маргарита словно говорит, что Нидерланды готовы услужить императору. Валет также может быть аллегорией наёмных солдат, ландскнехтов, чьи услуги готовы оплатить богатые, но не стремящиеся к ратным подвигам Нидерландцы.
Определить, в какую именно карточную игру играют герои Луки, трудно, если вообще возможно. Единственное, что можно сказать с уверенностью, что игра происходит на взятки.
Итак, Маргарита готова заплатить за солдат, но сколько? Не переплатить бы! Не потому ли её правая рука как бы замерла, нащупывая монеты. Госпожа расчётливых нидерландцев не торопится положить деньги на кон.
Договаривались ли заранее тётя с племянником об условных знаках во время игры или нет? Об этом можно только гадать. Но трудно поверить, что средний палец тётиной левой руки случайно выписан Лукой разогнутым и слегка оттопыренным, да так, что полностью виден ноготь. Очень даже может быть, что это «маяк». Во всяком случае, положение руки неестественное. В этом легко убедиться, проделав маленький эксперимент: возьмите в левую руку несколько сложенных карт или что-либо другое, подобное по форме и размеру – зеркальце, денежные купюры и т.п. – и обхватите их пальцами, как Маргарита. Попробуйте пошевелить средним пальцем, так, чтобы со стороны воображаемого зрителя был виден ноготь. Попробуйте перед зеркалом.
Да! Кем восхищаться больше – Лукой или Маргаритой? Интересно, заметит ли Карл? А каково Уолси! Здесь уместно вспомнить, что Дюрер совершил поездку в Нидерланды для встречи с императором Карлом V по поводу своей пенсии. Неужели такой почитаемый художник не встречался с Маргаритой Австрийской, регентшей Нидерландов? Встречался, и не раз. Ведь путешествие продолжалось целый год. Маргариту он называл госпожой (по-немецки: Frau Margareth или die Frau). Вот ещё одна версия прочтения инициалов FM!
За месяц до отъезда на родину Дюрер записал в своем «Дневнике»:
«...Во всех моих сделках, угощениях, продажах и других действиях имел я всегда прибыль в Нидерландах, во всех делах с высшим и низшим сословиями, но, удивительно, госпожа Маргарита ничего мне не дала за то, что я ей подарил и для неё выполнил».
Итак, Дюрера «кинули» в Нидерландах! Не заплатили за выполненную работу!! После дюреровских характеристик образ Маргариты Австрийской приобретает новую контрастность. Если теперь взглянуть на регентшу предвзятым взглядом обиженного ею Дюрера, то сразу бросится в глаза и оттопыренность пальца, и непропорциональная величина рукавов её платья. Не является ли левый рукав с раструбом «волшебным» рукавом фокусника или даже шулера? Не появится ли из него в нужный момент нужная карта?
А может быть, эти рукава – для двойной бухгалтерии, и в левый со стола королевских французских лилий незаметно перекочёвывают денежки? Вполне возможно, что Маргарита через Карла, с лихвой пополняла свою казну золотом, привозимым Испанией из Нового Света.
Теперь можно обратиться к голландскому языку, в котором имеется слово, созвучное немецкому die Frau, но означающее совсем другое. Голландское fraude переводится как «подлог, обман, мошенничество» (английский вариант – fraud). Следовательно, напрашивается вывод о возможной двусмысленности букв FM и прочтении их как «Мошенничество Маргариты» или «Мошенница Маргарита». Известно, что в эпоху Реформации тяга к родному и понятному языку преобладала над насаждаемой «мертвой» латынью. Поэтому Лука мог «в пику» официальным представителям церкви и власти «обыграть» эти буквы в понятных для соотечественников значениях.
Резюмируя наше короткое исследование, зададимся вопросом: как мог 26-летний Лука, который был далёк от двора и жил в провинции, не являлся посвящённым в тайны сильных мира сего, как он мог знать всю подоплёку событий, если только мы угадали истинный подтекст картины? Со слов Альбрехта Дюрера? А может быть, Дюрер являлся вдохновителем Луки при написании им «Игры в карты»? В любом случае становится более понятным, почему художник не поставил свою подпись и изобразил столь именитых особ без явных атрибутов их светской власти. Ведь показана нечестная игра, наградой в которой может стать корона Франции.
Через несколько лет французский король Франциск I в одной из битв будет пленён Карлом V – на поле брани, а не за карточным столом. Он пробудет в плену около года, но корону сохранит».
Комментарии (0)