Петросян Тигран Вартанович

Детство у Петросяна выдалось тяжелым. Он был младшим сыном в семье дворника Тбилисского дома офицеров. Рано стал играть... в нарды. О многих великих шахматистах ходит легенда, что они научились играть в шахматы, глядя на игру взрослых, ни у кого ничего не спрашивая. Тигран тоже много наблюдал за игрой посетителей Дома офицеров, да так ничего в правилах и не понял. И только, когда ему по-человечески объяснили, как же все-таки ходят эти фигурки, увлекся ими.

Когда Тиграну исполнилось двенадцать, грянула война. И на семью Петросянов обрушилось одно несчастье за другим. Сначала умерла мать, потом тяжело заболел сам будущий чемпион мира. Только благодаря усилиям тетки, его удалось выходить. И мальчик снова стал посещать школу, заниматься шахматами. Рубль, который ему давал по утрам отец на завтраки, не всегда использовался по назначению. Чаще всего Тигран откладывал его на покупку шахматных книг.

Самой любимой из них была книга Нимцовича «Моя система». Он часто любил повторять слова из нее, выдавая их за свои собственные. И когда Тигран сообщал родным: «Для меня проходная пешка — не просто пешка, а живое разумное существо со своими невысказанными желаниями, надеждами и сомнениями...» — это вызывало легкое недоумение. «Совсем сдурел парень, — негодовал старый Вартан. — Ой, не доведут тебя шахматы до добра», — резюмировал он.

Вскоре отец умер. И, чтобы сохранить за собой квартиру, 15-летнему мальчику пришлось занять его рабочее место. Как назло, зима 1944 года выдалась в Тбилиси снежная. Юный Тигран ночью убирал снег, утром шел в школу, а вечером играл в шахматном турнире. Вот тогда, наверное, будущий чемпион понял, какая альтернатива стоит перед ним: либо всю жизнь махать метлой, либо всерьез изучать шахматы. И если кто-то скажет, что бывают стимулы посильнее, я ему не поверю.

Тогда же формировался и шахматный стиль Петросяна, стиль, при котором во главу угла ставится максимальная надежность. «Если бы я играл королевский гамбит (считается рискованным и недостаточно солидным дебютом — П.М.), я кормил бы свою семью другим ремеслом», — любил говаривать Петросян. Он не имел права на неудачу.

А вот успехи не заставили себя ждать. Сначала в юношеских соревнованиях, где сразу обнаружился его большой талант. Потом и в сражениях взрослых. В 1950 году Петросян задумал переехать в Москву. Когда руководители спортобщества «Спартак» спросили, что же для этого потребуется, человек, который хлопотал за Петросяна, ответил так: «Ему совсем немного нужно — билеты на футбол и деньги... на мороженое». Поселился Петросян в Тарасовке под Москвой, на базе футболистов «Спартака».

Вскоре он женился. И его стремление к жизненному покою, уюту, безмятежности полностью воплотилось в домашней обстановке. Тигран очень был привязан к своей семье — жене и двум сыновьям. Гостеприимство их дома было общеизвестным.

Несмотря на то, что успехи Петросяна росли неуклонно, в печати ему неоднократно доставалось за сухость стиля, излишнюю осторожность. Зачастую это свидетельствовало лишь о том, что критики понимали шахматы не так глубоко, как Петросян, и попросту не учитывали тех возможностей противника, которые видел он.

В ответ на обвинения в том, что любит больше защищаться, чем атаковать,Тигран Вартанович отвечал: «Кто доказал, что защита — менее опасное и рискованное занятие, чем атака! Разве, когда шахматист защищает свои укрепления от штурма, он не ходит по краю пропасти? Разве для такой игры не требуется мужества? И разве мало партий вошло в сокровищницу шахматного искусства именно благодаря виртуозной защите?»

Спортивным честолюбием Петросян не отличался. До тех пор, пока его не задели за живое. Его ругали за обилие ничьих, за стиль игры, за все. И у Петросяна вдруг появилось желание доказать свою творческую правоту. Он прекрасно понимал, что стиль — это человек. В его шахматном стиле, как в зеркале, отразились черты характера. Ему были свойственны осторожность, осмотрительность. Но иногда он мог взорваться вспышками бурного темперамента.

Шаг за шагом, покоряя новые вершины, Петросян в 34 года стал чемпионом мира, одолев в матче самого Ботвинника. Но природная (или благоприобретенная?) скромность заставляли его все время подчеркивать, что чемпион — это лишь первый среди равных. Он философски относился к своему званию: «Рано или поздно я потеряю его, но зато никогда не расстанусь со званием экс-чемпиона».

Круг интересов Петросяна был очень широк. Ему с детства импонировала профессия дирижера. Вообще он любил музыку и пронес эту любовь через всю жизнь. Причем был знатоком оперы, классической музыки. Всю жизнь книги были его добрыми спутниками. Петросян был страстным болельщиком. Интересно, что его привлекало не столько зрелище, сколько столкновение характеров. Без сомнения, Петросян был глубоким человеком.

Какова все же бывает ирония судьбы! Петросян лишился короны ровно в день своего 40-летия. Но оставался одним из сильнейших шахматистов мира до самой смерти. К сожалению, он ушел из жизни рано — в 55 лет. Его друг, гроссмейстер Светозар Глигорич писал: «Природа допустила какую-то нелепую, непростительную ошибку, оборвав его путь так рано... Он был умеренным человеком, избегал перенапряжения и никогда не пытался нарушить естественный ход событий». Но, видимо, тяжелое детство так трагически напомнило о себе.

Петр Марусенко.

К прекрасному очерку Петра Марусенко осмелюсь добавить баечку, которую я услышал от Арутюна Акопяна на его встрече со студентами МГУ в 1977 году.

На матче за звание чемпиона мира Петросян-Спасский (1969) болельщики Спасского заподозрили меня в гипнозе, - рассказывает Акопян. Они заметили, что когда я прихожу в зал, Петросян выигрывает. И стали пытаться блокировать меня у входа в зал. Любыми путями старались не пустить меня...

- А сами-то вы умеете играть в шахматы? - поинтересовался кто-то из студентов.

- Ничего себе! - гордо говорит Акопян. - Умею ли я играть?! С Петросяном вничью играл!

А дело было так. Прихожу к нему на день рождения. И оказался гостем, который пришёл первым. Тигран, чтобы меня развлечь, предложил партию в шахматы. Только я сделал первый ход: Е2-Е4 - звонок в дверь... Новые гости пришли. Теперь Тигран должен был уделить внимание им. Говорит: предлагаю ничью! Ну я, конечно, согласился. Вот так я один раз играл с Петросяном в шахматы.