Казино Паганини

Последней трагической страницей биографии Паганини явилось нашумевшее в 1838-1839 годах в Париже дело о так называемом «Казино Паганини». Судебный процесс, связанный с этой темной аферой, отравил последние годы жизни тяжело больного артиста. На смертном одре ему было предъявлено судебное решение, и только смерть спасла его от уголовного преследования. Биографы Паганини стремятся обычно представить дело о «Казино Паганини» как доказательство ненасытной алчности артиста, чуть ли не как проявление темных инстинктов его сложной и противоречивой натуры.

Конечно, известную роль сыграл в этом дух буржуазного стяжательства, увлекший и Паганини. В ту пору предпринимательство было в моде среди крупных музыкантов-исполнителей и композиторов.

Если в XVIII веке Джеминьяни торговал картинами, а Вивальди и Локателли - скрипками и струнами, то это объяснялось ограниченностью сферы концертной деятельности той эпохи. Музыканты, не бывшие в услужении у знатных меценатов, не находили достаточного применения своим творческим силам. Лишенные определенных доходов, они вынуждены были обращаться к иным источникам заработка.

Совершенно другая картина складывается в XIX веке. Развитие капиталистических отношений, дух наживы захватывает многих видных деятелей музыкального искусства, которые зачастую походили больше на дельцов, чем на служителей Евтерпы.

Известно, например, что Виотти был владельцем крупной винной торговли в Лондоне; Клементи, Плейель, Герц, Калькбреннер и многие другие являлись фабрикантами фортепьяно и рекламировали своей игрой инструменты собственной фирмы. Литольф имел нотное издательство. И таких было много.

К случаю с Паганини следует подходить с несколько иной меркой. Оторванный в последние годы жизни от концертной эстрады, обессиленный прогрессирующей болезнью, раздираемый внутренними противоречиями, Паганини находился в тревожном, неустойчивом состоянии. Вместе с тем, нажитое им громадное состояние являлось соблазнительной приманкой для всякого рода спекулянтов и дельцов. Ему непрестанно предлагали различного рода проекты, соблазняли радужными перспективами легкого увеличения капитала.

В ведении дел Паганини был всегда осторожен: трезво оценивал обстановку, соблюдал свои интересы. Но здесь обычная бдительность изменила ему. Слабые стороны характера артиста умело использовали близкие ему лица, принимавшие участие в этой афере, а болезнь, видимо, уже успела настолько подточить его силы, что он сделался легкой добычей компании сомнительных дельцов.

Главными действующими лицами трагического эпилога жизни Паганини были его старый друг парижский издатель Пачини и жена его генуэзского приятеля Ребиццо.

Они ничем не брезговали для того, чтобы втянуть Паганини в аферу. Об этом говорит письмо Флери, одного из участников гнусной интриги, к жене Ребиццо: «Употреби все свои соблазнительные чары, имеющие влияние на него, с тем, чтобы это предложение было принято»

Когда Паганини осознал, что его опутали бесчестные люди, было уже поздно.

В самой идее казино не было чего-либо предосудительного или необычного. В Париже многие музыканты с большим успехом эксплуатировали подобного рода предприятия. Среди них наибольшую славу стяжал себе Филипп Мюзар, талантливый скрипач, организовавший в 1833 году в одном из парижских бальных залов серию балов-маскарадов, популярных концертов и исполнение танцевальной музыки, для чего он привлек превосходный оркестр. Эти увеселительные мероприятия были рассчитаны на публику, коротавшую вечера на бульварах, в садах, ресторанах. Мелодичные и зажигательные танцы, написанные Мюзаром с блеском и изящно инструментованные, быстро завоевали ему колоссальную популярность среди парижан, прозвавших его «королем кадрилей и галопов».

В 1835 году некий прожектер, итальянец по происхождению, Беттони и агент одной из парижских страховых компаний Флери подали Ребиццо мысль об организации в Париже увеселительного заведения, наподобие мюзаров-ского, но который включал бы и модное казино с азартными играми «для тех столичных фланеров, которые не слишком поддаются очарованию музыки».

Зная, что Ребиццо является близким другом Паганини, они внушили ему, сколь выгодно использовать деньги и, главное, имя знаменитого артиста в качестве приманки для публики.

Возвратившись в Италию, Ребиццо пытался заинтересовать Паганини этим проектом. Однако артист, всецело поглощенный в то время планом реорганизации пармского оркестра, не обратил должного внимания на деловые предложения своего друга.

После неудачи с «пармским планом» Ребиццо вновь привлек внимание Паганини к «Казино» и сумел склонить его принять участие в их предприятии.

К этому времени группа основных акционеров общества расширилась. Кроме Флери и Ребиццо, в нее вошли граф Шарль Тардье де Птивилль, некие Фумагалли и Руссо-Дезмеллотри, а также Антонио Пачини. Капитал общества был определен в семьсот тысяч франков и состоял из семисот акций. Паганини был представлен проспект акционерного общества, гласивший: «Общество имеет целью эксплуатацию музыкального и литературного учреждения под названием «Казино». Оно предполагает объединить в нем все роды искусств: музыку, художества, литературу и тому подобное - с целью доставить публике и многочисленным иностранцам, приезжающим в Париж, развлечение музыкой, танцами, изящными искусствами, разговорами, чтением, прогулками, доставить полезный отдых и самые разнообразные развлечения».

От Паганини предусмотрительно утаили, что эта широковещательная реклама явилась лишь ширмой, за которой скрывался самый тривиальный игорный дом. По мысли организаторов общества, он-то и должен был приносить основной доход. Паганини, не знавшего об этом, привлекала главным образом культурно-просветительная сторона этого дела. «Казино», по его мысли, должно было стать своего рода Академией изящных искусств для поощрения молодых талантов. Он серьезно рассматривал и обсуждал вопросы ежегодных симфонических концертов, разработал подробную инструкцию, которой предусматривал расположение оркестра, стиль художественного исполнения, выбор солистов. Во всем этом нетрудно увидеть отголоски идей, положенных артистом в основу «пармского плана».

Общество «Казино» купило старинный отель Гимар, с обширным парком. К отелю была пристроена ротонда. Комплекс этих зданий вместе с парком и образовывали «Казино», которому Паганини легкомысленно дал свое имя.

Однако с самого начала «Казино Паганини» подстерегали неудачи. Предполагавшееся 2 ноября открытие пришлось перенести на 25 ноября, так как вся парижская публика была привлечена начинавшимися 1 ноября гастролями венского танцевального оркестра под управлением Иоганна Штрауса-отца.

Приехавший поздней осенью 1837 года в Париж Паганини, намеревавшийся лично провести первый концерт в этом музыкальном дворце и выступить в качестве солиста, был вынужден отказаться от этого вследствие резкого ухудшения состояния здоровья.

25 ноября 1837 года роскошно отделанное «Казино Паганини» открылось концертом, в программу которого входили: увертюра Бетховена «Фиделио», кантата Пуньи, концерт для флейты в исполнении Фриша - артиста оркестра Штрауса, и концертштюк Вебера в исполнении пианистки Клары Лавди, дочери одного из английских друзей Паганини Дугласа Лавди. Концертом дирижировал скрипач и композитор Сезар Пуньи, впоследствии автор популярных балетов, знакомый Паганини по Генуе.

Деятельность «Казино Паганини» оказалась недолговечной. 31 января 1838 года полицейские власти закрыли и опечатали здание, обнаружив, что здесь происходят азартные игры, запрещенные французскими законами. Этим было предопределено банкротство общества, так как выручка с концертов, в которых отсутствовала главная приманка для публики - Паганини (он так ни разу и не выступил, несмотря на широковещательную рекламу), была недостаточной для покрытия расходов. Паганини, как крупный держатель акций, неожиданно для себя оказался запутанным в судебный процесс, получивший широкую общественную огласку. Артиста приговорили к уплате огромной суммы кредиторам общества, а до уплаты его должны были заключить в долговую тюрьму Сен-Пелажи.

Адвокаты Паганини подали кассацию на решение суда, и процесс этот тянулся вплоть до самой смерти артиста.

Бесконечные вызовы в суд, волнения, связанные с широкой оглаской дела «Казино» в прессе, а к тому же еще и нелепая история с письмом в газеты Дугласа Лавди, в котором он чернил артиста и требовал с него еще каких-то фантастических сумм, якобы когда-то им одолженных, гибельно отражались на здоровье Паганини.

В эти мрачные месяцы Паганини, почти совершенно потерявший голос, вынужден был отказаться от всяких общественных связей. Почти все дни он проводил в одиночестве, оторванный от внешнего мира, и даже его любимый сын Ахилл не мог сколько-нибудь облегчить его страданья.

Разочарование в друзьях, клевета и инсинуация продажной прессы - все это ввергло его в состояние, близкое к отчаянию. «Компания «Казино», - писал он Джерми, - состоящая из воров и грабителей, находится на краю банкротства. Когда-нибудь Ребиццо пожалеет, что обошелся со мной так варварски. Он причина всех моих несчастий».

Источник

Подписаться на новые публикации автора

Комментарии (0)

Пожалуйста, авторизуйтесь для того, чтобы комментировать